Другие российские лидеры, включая и и. о. премьера Е. Т. Гайдара, как показано выше, не скрывали своего отношения к Китаю как к опасному и малополезному соседу. Познания членов нового российского правительства о Китае были крайне слабыми, многие явно недооценивали уровень развития этой страны. Так, например, председатель Комитета по внешнеэкономическим связям П. О. Авен во время визита в Китай в 1992 г. предлагал поставлять Китаю российскую бытовую электронику, которую из-за ее плохого качества не покупали даже в России.

Однако очень скоро российское руководство вынуждено было сместить приоритеты. Выступая 27 января 1994 г. в Китайской ассоциации народной дипломатии во время визита в Пекин, А. В. Козырев заявил: «Реализация интересов России не через конфронтацию, а сотрудничество с внешним миром позволила нам во многом заново открыть для себя целый ряд азиатских государств. Это относится к Китаю — нашему великому восточному соседу. После мучительных шараханий от идеологической дружбы взахлеб к столь же малооправданной и безоглядной враждебности два «материка» цивилизации — Россия и Китай — прочно вступили на путь добрососедства и сотрудничества. Мы исходим из стратегического характера добрососедства с КНР при формировании внешней политики России».

Это «открытие» было сделано российским руководством под воздействием давления с разных сторон, оказанным силами, отношение которых к китайской политике Москвы, как и к внешнеполитическому курсу в целом, было резко отрицательным. Значительную заинтересованность в связях с Китаем высказывали представители российской военной индустрии, серьезно пострадавшей от экономической политики российского правительства во главе с Е. Т. Гайдаром. Сократив военный бюджет, российское правительство оказалось не в состоянии оплачивать военные заказы, что грозило оставить без средств к существованию сотни тысяч рабочих, занятых в военной промышленности. Экспорт стал единственным надежным источником финансирования российского ВПК, а Китай проявил большую заинтересованность в закупках российских вооружений. По данным специалистов, в 1992 г. «Китай стал одним из основных объектов кампании по продвижению российского оружия на новые, «нетрадиционные» внешние рынки». Влияние военно-промышленного лобби, заинтересованного в тесных отношениях с Китаем, по мере понимания руководством страны, что продажи оружия Китаю действительно могут сыграть важную роль в пополнении бюджета и решении части социальных проблем, постепенно увеличивалось. Это и не случайно: как сообщал глава основного российского экспортера оружия «Росвооружения» А. И. Котелкин, доходами от экспорта оружия финансировалось более 50 % российского военного производства. Значительную часть этих доходов давала продажа оружия КНР.