Мотивация российско-китайского сближения

В апреле 1996 г., во время визита Б. Н. Ельцина в Китай, обе стороны заявили о своем желании развивать «отношения равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в XXI веке». Как объяснил Б. Н. Ельцин, «это совершенно иная постановка вопроса и новое повышение уровня взаимодействия между двумя державами» в условиях, когда между Россией и Китаем нет спорных вопросов . С того времени стратегическое партнерство стало официальной политикой, признанной обеими сторонами.

В июле 2000 г. в Душанбе на встрече Шанхайского форума, региональной организации, которая в то время включала Россию, Китай, Таджикистан, Казахстан и Киргизию, президент В. В. Путин подтвердил, что «Китай для нас действительно стратегический партнер во всех сферах деятельности». В том же году министр иностранных дел И. С. Иванов, признавая существование некоторых проблем в экономическом сотрудничестве с Китаем, заметил, что «в стратегическом смысле у нас сегодня нет проблем, и в ближайшие годы их появления мы не прогнозируем». Он также отметил, что в целом «отношения между Россией и Китаем устойчиво развиваются по восходящей». В апреле 2001 г. на встрече с китайским министром иностранных дел Тан Цзясюанем В. В. Путин заявил, что между РФ и Китаем «практически нет проблем, раздражающих наши отношения», российско-китайские отношения развиваются «положительно и в позитивном ключе» и «имеют очень хорошую динамику» . Эта тенденция проявилась в российско-китайском договоре 2001 г., первая статья которого гласит, что обе страны развивают отношения добрососедства, дружбы, сотрудничества, партнерского доверия и стратегического сотрудничества.

Цель создания многополярного мира, которой посвящена Московская декларация, подписанная во время четвертого российско-китайского саммита в апреле 1997 г., свидетельствует об общем представлении обеих стран о том, какой мировой порядок им следует поддерживать. В основе ее лежит серьезная озабоченность усилением США, угрожающим подорвать мировой порядок, возникший в результате Второй мировой войны. Обе стороны озабочены явным желанием США утвердить однополярную структуру мира, гегемонистской (как выражаются в Китае) политикой Вашингтона, ослаблением роли ООН и его Совета Безопасности и отстранением тех его членов, которые не входят в возглавляемые США союзы (а именно — России и Китая), от принятия решений по важным международным вопросам. Г. Б. Карасин четко выразил этот взгляд, отметив, что заявленная в совместной декларации поддержка многополярности двумя великими державами «особенно актуальна сейчас, когда мировое сообщество все еще сталкивается с инерцией старого мышления, характерной для времен «холодной войны», претензиями на единоличное лидерство, попытками свернуть развитие международных отношений в сторону однополярности».

Очевидно, что сближение России и Китая, вполне естественное после многих лет враждебности, в большой степени обязано озабоченности международной ситуацией, которую разделяют обе страны. По словам министра иностранных дел И. С. Иванова, «особое значение имеет российско-китайское взаимодействие в таких ключевых областях, как повышение авторитета и роли ООН, отстаивание примата международного права в мировых делах, поддержание стратегической стабильности и, в первую очередь, сохранение договора по ПРО, создание справедливого равноправного мирового экономического порядка» . Разделяемые обеими сторонами цели, выделенные И. С. Ивановым как особенно важные, вытекают из этой озабоченности тенденцией на подрыв существующей системы международного права и на создание центра международной политики вне ООН и без участия Москвы и Пекина. Бомбардировки Югославии, осуществлявшиеся НАТО без одобрения Совета Безопасности, стали и для России, и для Китая наиболее опасным проявлением этой тенденции. Также общую озабоченность не только России и Китая, но и всех членов Шанхайского форума и пришедшей ему на смену Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) вызывает исламский терроризм и сепаратизм. Указывая на эти проблемы во время своего визита в Пекин в июле 2000 г., президент В. В. Путин подчеркнул: «Основная задача России в сфере международной политики — сохранение баланса сил и интересов на международной арене. Как мы знаем, сегодня мы время от времени сталкиваемся с новыми угрозами, с новыми, на наш взгляд, очень опасными концепциями, такими, например, как вмешательство, исходя из так называемых гуманитарных соображений, во внутренние дела других государств. Мы сталкиваемся с такими угрозами, как международный терроризм, такими проблемами, как религиозный экстремизм и сепаратизм… В этом смысле Китай является одним из самых основных партнеров России в преодолении этих проблем, в устранении их возможных негативных последствий» .

В целом с точки зрения российских представлений, Россия и Китай в начале нового века скорее всего продолжат сближение. Силы, рассматривающие Китай как угрозу — радикальные националисты или радикальные западники, — почти не имеют шансов прийти к власти. Не стоит ожидать и значительного повышения их влияния, если только в России не случатся чрезвычайные политические катаклизмы. Власть в Кремле сохраняют сторонники политики баланса между Западом и Востоком. Курс на создание более тесного российско-китайского союза может создать слишком много проблем и для российских, и для китайских связей с Западом, в сотрудничестве с которым обе страны крайне нуждаются для продолжения экономических реформ. Подобная политика почти наверняка столкнется с серьезными возражениями с китайской стороны и в любом случае окажется невыполнимой.