Экспансия экономики знаний радикально сократила потребности народного хозяйства развитых стран в вещных элементах производства, особенно в сырье и материалах, и при этом кардинально изменила отношение человека к среде обитания, сделав возможным устойчивое экологическое равновесие. В результате Запад получил потенциальную возможность снизить интенсивность хозяйственного взаимодействия с другими странами и народами .

Превращение научного знания в непосредственный производственный ресурс обусловило усиление зависимости развивающихся государств, нуждающихся в новых технологиях, от постиндустриальных, где сегодня сосредоточено их производство, и одновременно породило новые модели воспроизводства, когда максимизация потребления информации и знаний стала ускорять процессы укрепления и развития постиндустриального общества. Фактически, сегодня происходит неравноценный и несправедливый обмен между постиндустриальными и развивающимися странами: на новые технологии обмениваются либо невоспроизводимые ресурсы, либо товары, созданные трудом тысяч людей. Постиндустриальный мир, поставляя технологии и знаниеемкую продукцию, не снижает количества ресурсов, остающихся в его распоряжении. Обмен продуктов труда на продукты творчества, индустриальных благ на знания – вот что, в конечном счете, лежит в основе раскола современного мира, который отчетливо обозначился на переломе тысячелетий.

Дополнительные проблемы создает вопрос об эквивалентности обмена. Точно так же, как когда-то миссионеры и конкистадоры получали от «аборигенов» в обмен на бусы и зеркала золото, пряности и целые земли, так и сегодня остро стоит вопрос о реальном качестве и пользе знаний, экспортируемых постиндустриальными странами.

Западный мир нередко предлагает развивающимся странам не только полезные технологии, способные реально облегчить жизнь людей (например, решить насущные проблемы с недостатком чистой воды, энергии, пищи, лекарств и пр.), но также модную, но бесполезную с утилитарной точки зрения интеллектуальную продукцию. Это напоминает ситуацию в современной индустрии моды, где основную прибыль компаниям, продающим «мечту о красивой жизни», приносят не ВИП-клиенты и звезды шоу-бизнеса, которые пользуются дорогими товарами практически бесплатно, а именно массовые потребители со средним и низким уровнем доходов.

Ярким примером роста продаж развивающимся странам бесполезной с утилитарной точки зрения интеллектуальной продукции является, например, развитие рынка рингтонов (музыкальных звонков для мобильных телефонов). По разным оценкам мировые продажи рингтонов составляют ежегодно в среднем около 3-5 млрд. долларов США, при том, что цена на этот «продукт» колеблется примерно от 0,99 долл. до 2,50 долл. США. В отчете, опубликованном компанией Juniper Research, прогнозируется, что к 2012 году доход мобильной музыкальной промышленности составит порядка 17,5 млрд. долларов США, при этом самыми большими рынками для мобильных музыкальных сервисов были и остаются Китай и Дальний Восток. В ближайшие пять лет на них будет приходиться порядка 43% мировых продаж музыкального контента .

Но неужели ситуация действительно так пессимистична и постиндустриальное общество в силу его внутренних особенностей невозможно ни «догнать», ни «построить», а всем остальным странам, пожелавшим войти в двери, ведущие в общество знания, так и не удастся перешагнуть через порог?

С одной стороны, очевидно, что не раз опробованные в России мобилизационные методы могут быть неэффективными для рывка в «дивный новый мир», поскольку такие подходы предполагают экстенсивное потребление человеческих ресурсов, тогда как экономика, основанная на знаниях, нуждается в развитии свободы и обеспечении гарантированного уровня прав и материального достатка как необходимой почвы для раскрытия творческого потенциала каждой личности. С другой стороны, тезис о том, что современное постиндустриальное общество, обладающее свойствами устойчивого саморазвития, может возникнуть лишь естественным, эволюционным путем, является правильным лишь в том случае, если под «естественностью» понимается отсутствие потрясений и революций. Если же это означает отсутствие целенаправленного участия государства в разработке и реализации стратегий социально-экономического развития страны, то это абсолютно неверно.